У каждого жителя Кисловодска есть в Курортном парке свои любимые места. Я люблю гулять вдоль берега Ольховки, идти навстречу потоку. Река как будто разговаривает со мной: то игриво и озорно шепчет о чем-то, то гудит, сливаясь с шумом ветра, выдавая заключенную в ней силу и мощь природной стихии. Есть особое место на изломе реки, где вода срывается с уступа. В этом месте мое воображение поселило речного духа, с которым я прихожу пообщаться, получить заряд энергии от его бурлящей воды и искрящихся брызг, а затем снова вернуться в свой обыденный напряженный мир с ощущением очищенности и обновления.
Эта встреча произошла здесь, на этой аллее у реки, в нескольких шагах от моего заветного места. В этот день все было обычно. Правда, накануне мне приснился сон, как будто кто-то звал меня по имени, но я не поняла кто, и проснулась с тревожным чувством в душе. Утром я сходила в церковь помянуть всех своих усопших близких, а возвращалась по парку вдоль берега реки. Я шла погруженная в свои мысли. Как вдруг услышала голос, такой же, как в моем вчерашнем сне. Я не сразу поняла смысл слов, обращенных ко мне: "Сестра, сестра, помогите мне". В кустах барахтался какой-то человек, судя по голосу, молодой. "Ну вот, опять какая-нибудь пьянь привяжется",- подумала я. Но не ответить на зов: "Сестра, помоги!", я, медсестра хирургического отделения городской больницы, не могла.
- Что с вами случилось, молодой человек? - Я пыталась придать своему голосу строгость. Он выпрямился во весь рост, протянул вперед руки и повернул лицо в мою сторону. Но взгляд его больших голубых глаз был направлен не на меня, а куда-то поверх моей головы в сторону солнца. Белые шелковистые волосы до плеч обрамляли тонкое юношеское лицо. Я вдруг поняла, что он слепой... Он был похож на большого беспомощного ребенка. Я стояла в растерянности, мне не доводилось общаться со слепыми, но он явно нуждался в моей помощи.
- Чем я могу помочь вам? - спросила я в замешательстве.
- Извините, я заблудился. Вот упал и потерял трость. Наверно, я весь в грязи. Вы простите. У вас ласковые шаги, поэтому я обратился к вам.
У него был красивый мягкий голос. Говорил он неторопливо с необычным для наших мест выговором. Я с трудом нашла его трость. Она закатилась под лавку, когда он падал. Не удивительно, что он не мог найти ее. Я подала ему руку. Он спустился на асфальтовую дорожку весь в сухих листьях. На ногах он держался твердо, но запах спиртного чувствовался на расстоянии.
- Ну, дальше вы, надеюсь, найдете дорогу?
- Нет, я недавно здесь и не знаю дороги.
- Но хоть, где вы живете, знаете? - спросила я с раздражением.
- Вообще-то я живу в Ташкенте. А здесь временно проживаю в общежитии массажистов.
Я не знала, как мне вести себя с этим великовозрастным юнцом.
- А как вы оказались в парке? - спросила я, чтобы как-то поддержать разговор.
- Лишнего выпил. Ударило в голову. Повздорил с однокурсниками. Сел в такси и попросил довезти до Курортного парка. А потом пошел вдоль реки, но услышал, что отдаляюсь от нее. Хотел вернуться к реке, но свалился. Вот и все.
- Так что же мне теперь делать с вами?
- Проводить домой, - он сказал это так просто и уверенно, как будто другие варианты не стоили рассмотрения.
- Ну что ж, пойдемте. Хоть отсюда до вашего дома далековато.
Я взяла его за руку. Его пальцы легко пробежали по моей руке.
- Ну вот. Мы с вами познакомились. У вас такая маленькая тонкая ручка...
От этих прикосновений ток пробежал по моей руке и кольнул в сердце.
- Можно мне взять вас под руку. Так нам легче будет идти, - сказал он.
- Молодой человек, я посажу вас в маршрутку. Водитель подскажет вам, где выйти. А там уже найдете свое общежитие. И больше не странствуйте в одиночку.
Наверно, мой голос звучал слишком назидательно. Он шел молча, и только, когда подходили к остановке, сказал:
- Извините. Я отвлек вас от дел.
Мне стало неловко за свою резкость. Маршрутки долго не было. Я, чтобы смягчить свою резкость, сказала:
- Расскажите, как там жизнь в вашем Ташкенте.
- Я люблю Ташкент. Я там родился и для меня он "Лучший город Земли".
- Я тоже родилась в Ташкенте. Жили мы в районе авиазавода. Я была маленькой, когда родители уехали оттуда, и я ничего не помню, кроме запаха дынь и персиков.
- Бывают в жизни чудеса - задумчиво произнес он. Я живу в этом самом районе. Называется он Куйлюк. Родители мои работали на авиазаводе.
Маршрутки все не было. Начал моросить мелкий дождик. Быстро сгущались сумерки, и улицы совсем опустели.
- Придется идти пешком, - сказала я. И мы пошли. Но путешествие наше, вряд ли, можно было отнести к разряду приятных. Он держал меня под руку, а трость нес в другой руке наперевес. Вся ответственность за безопасность движения лежала на мне. Я не представляла, сколько неприятных моментов мне предстояло пережить. Легко идти было только на открытых участках, а на узких, извилистых, плохо освещенных кисловодских улочках нас подстерегало много препятствий. Ветки деревьев хлестали по его лицу, ведь он был на голову выше меня, и я никак не могла определить их высоту. Если я следила за высотой деревьев, то пропускала ступеньки и рытвины, в которые он то и дело проваливался и тянул меня за собой. Наконец, вымокнув и испачкавшись в грязи, мы остановили такси. При посадке в машину возникли новые проблемы: он резко ударился головой при входе, а затем и при выходе. С ролью поводыря я справлялась очень плохо. Наконец, мы подошли к общежитию.
- Ну, слава Богу, добрались. Спокойной ночи. Мне еще добираться домой, - сказала я, собираясь уходить.
- Спасибо. Еще раз извините за то, что отнял у вас столько времени. А я выиграл пари, что найду дорогу домой. Давайте с вами еще встретимся.
Мне послышалась развязность и издевка в его голосе. Больно резанула мысль, что я стала участницей какого-то пари.
- Счастливо оставаться холодно сказала я, и быстро зашагала прочь.
- Ира, я все равно вас найду! - услышала я за спиной. - И зачем я только сказала ему свое имя!
Ночью я долго не могла уснуть. Что-то необычное стучалось в мою жизнь. Сначала сон, затем продолжение сна наяву. И этот неведомый мир слепых, с которым я сегодня соприкоснулась, и жалость к этому белокурому мальчишке, и обида на себя: "Ну вот, опять вляпалась". Последняя мысль промелькнула: "Интересно, а найдет ли он меня" и тут же трезвый рассудок ответил: "Что за глупости. Обыкновенное мальчишеское бахвальство". А дальше я погрузилась в красочный сон, где порхали разноцветные бабочки, и шептались цветы: "чудо, чудо, чудо..." Первая мысль при пробуждении была: "А какие сны видят слепые?". Что за наваждение. И при чем тут слепые? - остановила я себя. Впереди предстоял трудный день: соприкосновение с чужой болью, перевязки, уколы, капельницы. Короче, обычный день, только изменилось что-то во мне самой. В душе продолжало жить ожидание чуда. И чудо произошло. Но не в этот день, а через два дня.
- Ирина! Тебя к телефону. Мужской голос и очень приятный, - сказала пожилая санитарка, тетя Шура. Я взяла трубку и услышала мягкий юношеский голос с тем самым необычным выговором:
- Извините, Ирина! Я ищу девушку, которую встретил в парке и которая помогла мне три дня назад. Я Игорь из Ташкента. Это, случайно, не вы?
- Да, это я, - ответила я так быстро, неожиданно для себя, как будто ждала этого звонка. А может, и вправду ждала?
- Я буду ждать вас у центрального входа в больницу. Вы только не проходите мимо. Я вас прошу.
В трубке послышались короткие гудки. Чудо начиналось. А в голове моей закружился калейдоскоп мыслей.
- Но зачем мне это, зачем мне этот незрячий юнец? А может быть сыграть в эту игру? А если нет, то, как выйти из нее, чтобы не обидеть этого мальчика? Пройти мимо него. Нет, так нельзя. А интересно, как он смог найти меня. Ведь я ему не говорила, что работаю в больнице. Я сказала только, что зовут меня Ира. Нет. Лучше не ввязываться мне в эту историю. Слепые, они, как все ущербные люди, могут быть психически неуравновешенными. С нормальными, здоровыми боишься нарваться на психов с различными маниями и фобиями. Нет, нет, ни каких экспериментов непременно скажу ему, чтобы такие встречи были в последний раз. Мне уже за тридцать, а ему не более восемнадцати лет.
Смена закончилась. Я спускалась вниз с твердым желанием поставить точку. Но... Он стоял у центрального входа с белой тростью в одной руке и с тремя розами - в другой. Лицо его было повернуто к заходящему солнцу. Розовый луч скользил по его большим, синим глазам, нежному лицу в оправе золотых от солнца кудрей. О, это щемящее чувство жалости... Оно не позволило мне сказать заготовленные "правильные" слова и поставить точку. Мы гуляли по парку, сидели под цветущей акацией...
- Как ты нашел меня? - задала я мучавший меня вопрос.
- По запаху...?? - От тебя пахнет больницей. Я хорошо знаю этот запах. Это запах хирургического отделения. Я узнал номер по "09" и позвонил. Спросил Иру. Вот и все.
Получалось, действительно, все очень просто, безо всякого чуда.
- Но ведь я не одна Ира в отделении?
- Но ведь голос такой только у вас. Я звонил вчера, но услышал, что это не ты. И решил, что буду звонить, пока не услышу тебя. Да я все равно тебя бы нашел и иначе.
- Как же? - поинтересовалась я.
- Такое необычное сочетание рижских духов и лекарства. Как называются твои духи? Я не слышал раньше такой аромат.
-Кажется, они называются "Иоланта" - нерешительно ответила я.
- Теперь понятно, почему они меня так привлекли.
- Почему же?
- Ну как же, символическое название: это имя девушки, которая прозрела благодаря любви. Кстати, любой слепой может прозреть любовью, - в его голосе звучали шутливые нотки. А меня опять как будто кто-то дернул за болезненную струну в сердце:
- Расскажи мне о себе, - попросила я его.
-В жизни каждого незрячего бывают трагические моменты: когда он потерял зрение и когда он осознал свою отверженность. Я потерял зрение в двенадцать лет после автомобильной катастрофы. Родители мои погибли, а я выжил. Сначала видел пальцы на ладони, затем их изображение становилось все мутнее и мутнее. Сейчас я только ощущаю свет, иногда вижу силуэты, но слепота прогрессирует. Увлекался техникой, мечтал стать радио электронщиком. Теперь дальше массажиста идти некуда. Иногда пью, курю, наркотиками не увлекаюсь. Не женат, не судим - вот и вся моя биография, - говорил он спокойно, с каким-то достоинством, но в голосе чувствовалась боль.
- У тебя красивый голос и хороший слух. Ты бы мог быть музыкантом, - пыталась я как-то поддержать разговор и уйти от обреченных ноток.
- Я учился игре на гитаре и пианино, пел в школьном хоре. Но сейчас работа музыканта для слепого бесперспективна. Там нужны большие деньги.
- А с кем ты живешь в Ташкенте ?- мне хотелось узнать о его личной жизни больше, хоть это было не совсем тактично.
- Это еще одна интересная подробность моей жизни. Живу я с родственницей моей матери. Она очень опекает меня. Не дает шагу ступить. Я, можно сказать, сбежал от нее и делаю первые самостоятельные шаги. Я окончил спецшколу-интернат, и заметьте с отличием. Могу себя обслужить. Хорошо ориентируюсь в своем Ташкенте. И очень люблю свой город. Поедем туда со мной, - вдруг закончил он неожиданно.
- Но ведь ты совсем не знаешь меня, - пыталась я перевести разговор в шутку, - а может у меня семья и куча детей.
- Неправда, мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь. И мужа с детьми у тебя нет, потому что замужняя женщина не скажет: "Может у меня муж и дети", а скажет просто: "У меня муж и дети", безо всяких "может". Я знаю, что ты молодая, красивая и добрая. У тебя такой голос и такие руки. Я просто это чувствую.
Так началась эта дружба продолжительностью в два года. Он улетал в Ташкент и привозил оттуда душистую узбекскую дыню. Мы встречались нечасто. Только по выходным, а связывали нас долгие телефонные разговоры. Он рассказывал обо всем, что с ним происходило за день, что нового он узнал. Я рассказывала ему истории из своей жизни, делилась своими тревогами о больных. Иногда мы гуляли по парку. Мир для меня обрел новые краски и новые оттенки. Я говорила ему обо всем, что видела: какое бездонное синее небо, как горы окрашиваются на заходе солнца в разные цвета и оттенки: от нежно-розовых до багрово-серых. А он рассказывал о мире запахов и звуков, которые я пыталась услышать и почувствовать вместе с ним. Каждый из нас открывал другому свой мир. И мы были счастливы.
Один раз он сказал: "Я хочу, чтобы ты была моей". Но я резко и испуганно ответила "Нет".
- Но почему: "Нет?" Ведь нам так хорошо вдвоем. Что тебя останавливает?
- Твой возраст, - быстро ответила я.
- Нет. Моя слепота, - поправил он меня.
- Я не знаю. Я не могу тебе ответить. Дай мне время подумать.
Мысли в моей голове скакали и путались. Мне, действительно, нужно было время.
- А ты никогда не думала об этом. Тогда все понятно. Это просто игра... А ведь все было так прекрасно до этого момента. Я молчал так долго потому, что боялся услышать то, что услышал. Не провожай меня. Я сам... Мне тоже нужно многое понять в самом себе.
Я смотрела на его ссутулившуюся спину. Опять эта острая боль жалости ударила по сердцу. Я догнала его.
- Я согласна.
- Жалкая подачка несчастному слепому. Не надо...
Он повернулся и пошел в сторону общежития. И я чуть ли не бежала прочь.
Прошел день, другой, третий... Звонков не было. Сердце мое разрывалось, из рук все валилось. Я не могла попадать в вены, отвечала невпопад. Заведующий отделением, решив, что я переутомилась, подписал мне отпуск. Я мчалась к медучилищу. - Что с ним: запил, нашел мне замену? Теперь я стояла у входа в медучилище и ждала его. Друзья сказали ему, что я жду. Он подошел неторопливо и, как-то апатично сказал:
- Сегодня я улетаю в Ташкент. Возможно, навсегда. Ты так и не пригласишь меня к себе? - в его голосе звучали насмешливые нотки. От него пахло духами и коньяком. - Даже если ты скажешь сейчас "Да", то времени уже не осталось.
Это был удар. Разорвать возникшую сияющую нить между двумя сердцами так резко и так больно. Но он хотел причинить мне эту боль. Я чувствовала это. Я хотела броситься к нему на шею и просить прощения. Но я не сделала этого. Я только сказала:
- Напиши мне. Я буду ждать.
Он резко повернулся и пошел с друзьями.
Да, я получила от него письмо. Он благодарил меня за то, что я открыла для него чудесный город Кисловодск, за то, что я ставила перед ним почти невыполнимые задачи и сколько труда ему стоило, чтобы быть со мною рядом на высоте. Он писал о том, что благодаря мне он всегда следит за ногтями и одеждой, о том, что он остриг свои кудри, о том, что вспоминает обо мне каждый раз, как берет в руки карманные часы, подаренные мною на день рождения. А ведь часы дарят перед разлукой: "Я навсегда запомню звездопад на Олимпийском, когда мы всю ночь гуляли по парку, и ливень, который мы пережидали в пещерке на Малом Седле, тесно прижавшись друг к другу, и мягкий снег, из которого мы лепили снежную бабу. Все это навсегда останется в моей душе, и поэтому ты всегда будешь рядом со мной".
Каждый день я мысленно писала ему ответ: "Ты открыл для меня царство звуков и запахов, ты заставил меня по-новому оценить жизнь и все ее возможности. Я сыграла в самую интересную и захватывающую игру в моей жизни, которая, возможно, была самой большой реальностью". Но я так и не отправила это письмо.
Прошло пять лет. Вдруг он позвонил мне на работу:
- Ирина, вы помните меня. Я Игорь. Я в Кисловодске. Приехал на семинар на четыре дня. Один день уже подходит к концу. Мы встретимся?
Мною овладело какое-то странное чувство растерянности.
-Я очень рада. Ты не женился? - Задавая этот вопрос, я почувствовала холодок под лопаткой. Ответа не было несколько секунд. Наконец он ответил:
- Нет. Но со мной сопровождающая. Она согласна быть моей женой. Приезжайте к нам в общежитие. Я хочу вас познакомить. Я привез вам в подарок вашу любимую дыню.
- Нет. Если хочешь встретиться, приезжай сам, - сказала я вдруг неожиданно резко.
- Это невозможно. - Я уже совсем ничего не вижу. Но я здесь, чтобы встретиться с тобой.
- Но ведь раньше ты мог.
- Ты никогда не догадывалась, каких усилий мне это стоило. Приезжай. Я буду ждать. Я прошу тебя.
Он сказал адрес и повесил трубку.
Но приехать в ближайшие два дня мне так и не удалось. Меня попросили заменить заболевшую медсестру. Наконец, на третий день я приехала в медучилище. На проходной мне сказали: "Они уже уехали в Минводы". Я помчалась на автовокзал, но многие рейсы автобусов отменили. Электричка шла с опозданием, автобусы от вокзала в аэропорт уходили "из-под носа". Наконец Аэропорт:
Заканчивается посадка на самолет "Минводы - Ташкент", услышала я, вбегая в здание аэровокзала. Я бросилась на второй этаж, чтобы увидеть летное поле. К самолету шел высокий молодой человек под руку с немолодой женщиной. Я закричала: "Игорь!". Но голос мой потонул в реве двигателей. Они поднялись по трапу в самолет. И он улетел из моей жизни навсегда. Я спустилась вниз. Возле турникета лежала большая узбекская дыня. Так и закончилась моя не спетая песня любви.